Подвиг Гастелло

Без сомнения, все в школе проходили историю об огненном таране вражеской танковой колонны, о единогласном решении героического экипажа направить горящий самолет на вражескую колонну. Именем Гастелло назывались колхозы и пионерские дружины, заводы и корабли. Для СССР - это легендарное имя.

Герой

Отец Николая Гастелло Франц Гастыло перебрался в Москву в начале прошлого века из Белоруссии. Устроился на работу на литейном заводе Московско-Казанской железной дороги. Чтобы придать вид благородству происхождения, сменил незвучную фамилию Гастыло на более выразительное - Гастелло. 26 апреля (6 мая) 1907 года родился мальчик, назвали его Николай. С 1914 по 1918 год учился в Сокольническом городском мужском училище. Из-за голода семья в 1918 году переехала в Башкирию, но в 1919 году возвращаются в Москву, где на следующий год он закончил 5 классов. Трудовую жизнь начал в 1923 году. Работал учеником столяра в Москве, затем слесарем на Муромском паровозоремонтном заводе. В 1928 году был принят в члены ВКП(б). В 1930 году семья Гастелло возвращается в Москву и Николай поступает на работу в Первый государственный механический завод строительных машин имени 1-го мая. В 1932 году по специальному набору Московский комитет партии направляет Николая Гастелло в 11-ое Луганское летное училище. Через полтора года он – летчик самолета ТБ-3. В 1939 году становится командиром отряда тяжелых бомбардировщиков. Боевое крещение получил в боях под Халкин-Голом, участник советско-финской войны. Осенью 1940 года авиационная часть перебазируется к западным границам, в город Великие Луки, а затем – в авиагородок Боровское под Смоленском.

Миф

События первых дней войны в советской прессе освещали под звуки фанфар быстрой победы над супостатами. И лишним подтверждением этой быстроты должны были стать подвиги героев, в число которых попал и экипаж капитана Гастелло. Началом компании прославления "советских камикадзе" послужила статья корреспондентов П. Павленко и П. Крылова в газете "Правда":

"На рассвете 6 июля на разных участках фронта летчики собрались у репродукторов. Говорила Московская радиостанция, диктор по голосу был старым знакомым — сразу повеяло домом, Москвой. Передавалась сводка Информбюро. Диктор прочел краткое сообщение о героическом подвиге капитана Гастелло. Сотни людей — на разных участках фронта — повторили это имя...

Еще задолго до войны, когда он вместе с отцом работал на одном из московских заводов, о нем говорили: «Куда ни поставь, всюду — пример». Это был человек, упорно воспитывающий себя на трудностях, человек, копивший силы на большое дело. Чувствовалось, Николай Гастелло стоящий человек.

Когда он стал военным летчиком, это сразу же подтвердилось. Он не был знаменит, но быстро шел к известности. В 1939 году он бомбил белофинские военные заводы, мосты и доты, в Бесарабии выбрасывал наши парашютные десанты, чтобы удержать румынских бояр от грабежа страны. С первого же дня Великой Отечественной войны капитан Гастелло во главе своей эскадрильи громил фашистские танковые колонны, разносил в пух и прах военные объекты, в щепу ломал мосты.

О капитане Гастелло уже шла слава в летных частях. Люди воздуха быстро узнают друг друга. Последний подвиг капитана Гастелло не забудется никогда. 26 июня во главе своей эскадрильи капитан Гастелло сражался в воздухе. Далеко внизу, на земле, тоже шел бой. Моторизованные части противника прорывались на советскую землю. Огонь нашей артиллерии и авиация сдерживали и останавливали их движение. Ведя свой бой, Гастелло не упускал из виду и бой наземный. Черные пятна танковых скоплений, сгрудившиеся бензиновые цистерны говорили о заминке в боевых действиях врага. И бесстрашный Гастелло продолжал свое дело в воздухе. Но вот снаряд вражеской зенитки разбивает бензиновый бак его самолета. Машина в огне. Выхода нет.

Что же, так и закончить на этом свой путь? Скользнуть, пока не поздно, на парашюте и, оказавшись на территории, занятой врагом, сдаться в постыдный плен? Нет, это не выход. И капитан Гастелло не отстегивает наплечных ремней, не оставляет пылающей машины. Вниз, к земле, к сгрудившимся цистернам противника мчит он огненный комок своего самолета. Огонь уже возле летчика. Но земля близка. Глаза Гастелло, мучимые огнем, еще видят, опаленные руки тверды. Умирающий самолет еще слушается руки умирающего пилота. Так вот закончится сейчас жизнь — не аварией, не пленом — подвигом! Машина Гастелло врезается в «толпу» цистерн и машин — и оглушительный взрыв долгими раскатами сотрясает воздух сражения: взрываются вражеские цистерны.